Стася Дмитриева «Москва-Петушки»  

Показываем проект участницы лаборатории проектной фотографии — автор исследует возможность установить искреннюю близость и доверие между незнакомыми людьми в современном российском обществе, где отчуждённость стала нормой. Через прямое обращение к пассажирам электричек с просьбой сделать селфи, автор старается преодолеть социальные барьеры, молчаливую изоляцию и недоверие, создавая мимолетные, уязвимые связи и возрождая эмпатию в публичном пространстве.

«Можно сделать с вами селфи?»

Этот странный, слишком прямой вопрос, который я задаю пассажирам в электричке, один из немногих способов преодолеть молчаливый сговор об изолированности. Иногда люди улыбаются. Иногда отворачиваются. Иногда я не решаюсь подойти. Это проект о попытках сократить дистанцию, установить мгновенный, уязвимый контакт, преодолеть разрыв между «я» и «другими». Если бы я подошла к вам — что бы вы ответили? В 2018 году литературовед Марк Липовецкий провозгласил, что под маской постмодернизма в России скрывается самый обыкновенный цинизм. Ирония и цинизм рождаются из нехватки доверия. В частности, из отсутствия веры в то, что действия окружающих могут быть продиктованы чем-либо, кроме стремления к выгоде. Люди все чаще сомневаются в действиях властей, не доверяют общественным институтам, не видят в согражданах надежных партнеров. Американский мыслитель Дэвид Фостер Уоллес считал, что постироничный цинизм, пронизывающий современную культуру и политику, — это барьер, который мешает устанавливать крепкие социальные связи. Для преодоления постироничного бессилия необходимы наивность и искренность, которые несмотря на риск быть высмеянными, позволяют вернуть в общественное пространство доверие и эмпатию. В своем проекте я ищу ответ на вопрос: «Возможна ли в новом российском контексте искренняя близость и доверие?» По следам романа «Москва-Петушки» Венедикта Ерофеева, я путешествую на электричках, где, используя перформативную практику, вступаю в коммуникацию с попутчиками, пытаясь преодолеть отчуждение и установить мимолетную дружескую связь с незнакомцами. В стране, где публичное пространство всё чаще становится пространством молчания, контроля и отстранённости, где каждый незнакомец — потенциальная угроза, я совершаю почти неприличный жест: прошу быть рядом, обращаясь напрямую к человеку. Я пытаюсь вернуться к живому человеческому присутствию через собственную уязвимость, вскрывая, при этом, недоверие, как системную норму, страх перед инициативой и заранее встроенный отказ.